Вепрь-2 - Страница 31

— А ничего так устроился, прямо по барски, — войдя в комнату атамана и чувствуя, что то идет следом, громко заговорил Виктор, одновременно оборачиваясь.

Полог уже задернут, атаман щерится довольной улыбкой, Добролюб все еще говорит, а нож выпростанный из рукава уже мелькнул серебристой молнией в твердой руке распоров горло, да так стремительно, что почитай и не замарался в крови. Трахея развалилась с легким чавкающим звуком, атаман захрипел схватился за горло, словно пытаясь срастить разверстое горло, Виктор все еще говорит, из соседней комнаты доносится гомон бандитов, ну прям дети малые. Он едва успел подхватить и мягко опустить дергающееся тело на пол, чтобы не шуметь до поры. Замарался слегка, не без того, ну да потерявши голову за волосами не плачут.

Времени нет. Шкура, занавешивающая проход, отлетает в сторону. Двое при входе вертят в руках кольт Виктора, третий восхищенно причмокивая рассматривает его ножи, четвертый, он же второй внимательно смотрит на проход, но сделать ничего не успевает, потому как он цель номер один, два ножа разом уходят в полет, первый бьет в грудь стоящего у оконца зама, второй сидящего за столом и рассматривающего клинки. Мгновение и в руках уже другая пара.

Двое с револьвером секунду осмысливают происходящее, потом один из них взводит курок пистоля… не успел, нож уже торчит из его груди, второй бросившийся в сторону полати на которой имеется оружие получает нож в бок и завывает на одной протяжной ноте, как зверь угодивший в капкан. Виктор стремительно делает два больших шага и выхватив еще один клинок, бросает его в подранка, попав точно между лопатками.

В дверь влетает, Горазд, с револьвером на перевес. Виктор деловито обходит поверженных противников и проводит контроль. Видя это, парень откидывается к стене и тяжко вздыхает, лицо белое, как тогда, при ранении. Может и сейчас прилетело? Было бы не вовремя.

— Ты как? Ранен?

— Не. Просто…,- нервно сглатывает.

Ага. Одно дело в горячке вилы сунуть в бок, совсем иное хладнокровно резать, ничего не подозревающего человека, к такому не вдруг и привыкнешь. Но вроде ничего, держится, блевать не собирается.

— Не на крыльце хоть бросил.

— Затолкал в прихожку, как ты и сказывал.

Быстро снарядился, запахнул полушубок, проверил оружие. Порядок, к бою готов. Оно лучше бы не надо, но эт вряд ли. Насчет парней, что уже поглядывают в сторону малой избы он угадал точно, по взгляду второго это читалось отчетливо, не захотят они просто так отступаться, но уж лучше бы сразу, потом меньше нужно будет за спину смотреть.

Вышли на крыльцо. Дело к вечеру. Словно и не было ничего, метет метель, уже успело замести и следы мужичка, что отсюда выходил и от их следов ничего не осталось. Кони у коновязи жмутся друг к дружке, спасаясь от пронизывающего ветра. Эдак можно спокойно восвояси отправляться, никто и не почешется, если только кому что не понадобится в малой избе. Но уходить в их планы не входило.

— Готов что ли? Если чувствуешь слабину, то лучше не начинать, а уходить пока не поднялся шум.

— Нам ить они нужны, чтобы к гульдам наведаться, — не спрашивает, просто повторяет ранее сказанное Виктором, — тогда пошли. Я не подведу Добролюб.

— Помни никаких сомнений, даже если придется половину положить, клади не думая, лучше кого лишнего упокоить, чем потом на том свете жалеть.

— Помню.

Большая изба. Да нет, самый натуральный барак, без перегородок, разве лежаки в один ярус вдоль стены выстроились. Посредине печь, с двух сторон от нее между полатями, два больших стола с лавками, воздух спертый, куда там казарме. Странно, ведь вроде моются, с чего бы тогда баня, но с другой стороны как не мойся, если в относительно небольшом помещении постоянно проживает почти два десятка человек, то тут как ни мойся, у каждого свои физиологические данные.

Был у Виктора сослуживец, он даже в полевых условиях умудрялся каждый день мыться, но ничего не помогало, толи повышенное потоотделение, толи пот у него был ядреный, да только несло от него даже после душа, а мухи так и вовсе ни на минуту не отпускали. Но к парню притерпелись, тем более труса он никогда не праздновал, имелись и те, что жизнью были ему обязаны. Вот такие пироги с котятами.

Да-а, казарму ту хоть проветривают и моют каждый день, уж за чем за чем, но за этим догляд строгий, тут с этим похоже полный швах, да и пол земляной, особо не помоешь. С другой стороны рвотных позывов нет, глаза не режет, ну и слава Богу. Оружие висит на деревянных крюках над лежанками, так себе оружие, средней потасканности, а иное так и откровенный хлам. Огнестрела не так чтобы и много, в основном самострелы, а вон и пара луков висит, но луки по всему видать составные, добрые, значит и стрелки могут оказаться не из последних. Это нужно иметь ввиду.

— Мир, честной компании.

— О! А это что за чудо.

За дальним столом сидят несколько человек, сколько сразу и не разберешь, печь прикрывает, но судя по тому, что ответили именно оттуда, там и находятся наипервейшие претенденты на малую избу. И прикид у них получше, вошедшим видны только двое слева, остальные за печью. Возле двери место не столь почетно, оно понятно и холодом тянет посильнее и случись чего, так до дальних не вдруг дотянешься. Находящиеся поблизости одеты откровенно плохо, недоумевающее переглядываются. И чего спрашивается в разбойники подались, коли в рванье ходят?

Двое самые ближние нервно сглатывают. Вошли двое, оружие в руках, один из них чистый головорез, во сне приснится топором не отмашешься, второй бледный как смерть, зыркает так, что кажется готов порвать любого.